Дмитрий Крук: Зависимость от России стала тотальной

На совещании по развитию промышленности Александр Лукашенко официально признал проблемы, о которых раньше говорили независимые эксперты.

Белорусский экспорт снижается, производство упирается в потолок из-за нехватки рабочей силы, склады предприятий распухают от запасов готовой продукции.

Одна из главных причин большей части проблем – потеря белорусскими производителями российского рынка. О том, насколько велика сейчас зависимость Беларуси от России, мы поговорили со старшим научным сотрудников BEROC Дмитрием Круком.

— Дмитрий, можно ли оценить, какова сейчас степень зависимости белорусской экономики от России? Насколько она выросла за последние пару лет?

— Последние два года выживание белорусской экономики обеспечивалось за счет тех или иных механизмов помощи из России. Во многом это в 2022 году позволило нивелировать эффект санкций, а в 2023 году — обеспечить восстановительный рост.

Но есть оборотная сторона. Степень зависимости Беларуси от России радикально возросла по очень многим направлениям.

То, что лежит на поверхности – внешнеторговая зависимость. Если традиционно российский рынок составлял в белорусском экспорте 40-45%, то за 2022-2023 годы мы уверенно переместились в диапазон 60-65%. А в пиковые периоды эта доля достигала и 70%. Если российский рынок для нас был раньше ключевым, то сейчас он тотально доминирует.

— И это, как я понимаю, только если говорить о прямых поставках. Потому что есть же еще логистическая зависимость. То есть, на самом деле белорусский экспорт зависит от России даже больше чем на 60%.

— Транспортно-логистическая зависимость — это зависимость, которой не было раньше. До 25% белорусского оставшегося экспорта, того, который не идет напрямую в Россию, критически зависимы от российской транспортной и логистической сети. Это в первую очередь калийные удобрения и нефтепродукты.

Хотя раньше ситуация была обратной. Раньше скорее Россия логистически зависела от Беларуси. Получается, что 60-65% — это прямые поставки на российский рынок. Плюс до 25% экспорта, где мы зависим от России логистически. В итоге, в той или иной мере, Россия контролирует до 90% нашего экспорта. Даже слово «тотальная зависимость» уже не в полной мере отражает ситуацию.

— Что-то изменилось в плане энергетической зависимости?

— Энергетическая зависимость от России была всегда. Сейчас льготные субсидированные цены на российские газ и нефть становятся залогом конкурентоспобности белорусской продукции и чрезвычайно важной подпоркой для сведения сальдо текущего счета к приемлемому состоянию.

Говоря о цене на газ, то в 2022 году это вообще было уникальным механизмом субсидирования, если посчитать разницу между ценой на европейском рынке и той ценой, по которой газ покупала Беларусь. Тут даже нельзя говорить о каких-то прямых выгодах. Потому что, если бы вдруг Беларуси пришлось покупать газ по рыночным ценам, мы не смогли бы это делать. Альтернативой было бы радикальное сокращение импорта газа и остановка производства. Если все-таки пересчитать, то эта выгода выливается в гигантские суммы — порядка 20% от ВВП. Просто потому, что рыночная цена на газ в Европе достигала невероятных значений.

А низкая цена на газ – основа конкурентоспосбности многих белорусских предприятий. Не будь такой низкой цены они бы просто не могли продавать свою продукцию. В 2023 году эта выгода сжалась, но тем не менее это около 5% ВВП.

— А что с финансовой зависимостью? Я имею в виду, как зависимость от российского рубля, так и прямую зависимость от российских кредитов.

— По сути, сформировалась очень высокая степень зависимости монетарной политики Беларуси не столько от российского Центробанка, сколько от состояния российской экономики. Нацбанк в значительной степени утрачивает свою автономию. Российский рынок для нас приоритетный, белорусский рубль по сути следует на привязи за российским.

Это снижает степень свободы монетарной политики Беларуси. Национальный банк может сегодня раскрутить девальвационно-инфляционную спираль. Здесь степень свободы сохраняется. А вот отклониться от российского трека, генерировать свои желаемые импульсы — в этом Нацбанк фактически очень существенно ограничен.

И в этом году он стал еще более ограничен. Хотя доля валюты в экономике снижается, российский рубль частично перенимает на себя те функции, которые раньше играл доллар США. И причина, по которой российский рубль играет все большую роль как валюта и сбережений, и расчетов, достаточно очевидна. С одной стороны, белорусский рубль принимает на себя все риски российского рубля. С другой — у белорусского рубля есть еще собственные, домашние риски. Поэтому для компаний становится более оправданным использование российского рубля.

Россия для нас всегда была основным кредитором. Сейчас это фактически единственный доступный кредитор. Кредитор последней инстанции. Других альтернатив у нас практически нет.

Резюмируя все, что я перечислил, можно сделать неутешительный вывод о том, что зависимость от России стала тотальной. И она прослеживается по всем фронтам. Если российские власти захотят вызвать турбулентность в белорусской экономике, то сделать это для них будет очень легко. Достаточно потянуть за любую из ниточек. Для Беларуси это проблема стратегической важности. Это большой подкоп под возможность нормального функционирования экономики.

— Судя по последнему совещанию у Лукашенко белорусские власти тоже начали осознавать опасность. Их тоже это беспокоит. Но есть ли у них возможность если не избавиться, то хотя бы уменьшить эту зависимость?

— Я думаю перфоманс, который мы наблюдали, это попытка нащупать стратегию, чтоб хотя бы начать об этом говорить. Это беспокоит и политическую часть правительства, и экономические власти. Они понимают, что даже если Россия не захочет сознательно давить, то шоки в российской экономике становятся шоками для белорусской экономики. Все российские проблемы становятся белорусскими проблемами.

Пошли на эту зависимость власти не от хорошей жизни. Это была единственная возможность выжить. Желание соскочить с этого крючка безусловно есть. Главный вопрос в том, есть ли возможность. И в текущей ситуации я таких возможностей для белорусских властей не вижу.

Читайте нас в: